I don't know where the lights are taking us
But something in the night is dangerous and nothing's holding back the two of us. ©
appearance

[float=left][/float]

Оглядываюсь назад - я озадачена. Как я могла позволить впутать себя в такую нелепую и гнусную историю? Нужно быть круглой дурой, чтобы вляпаться в грязь по самые уши, но нужно быть Оливией Андерсон, чтобы выйти сухой из воды. Во мне скопилось столько злости, что узнай кто-нибудь о том вечере хоть одну незначительную деталь, как я уже буду готова закатать его в асфальт и выбросить на дно Тихого океана. Какого черта, Оливия? Будь проклят тот день, когда мой чистый разум попутал бес, а моя нога в Маноло Бланик ступила за порог этого гребанного места.

   Во всем виноват Майкл. Он обожал это место, он любил доступных женщин, он был без пяти минут моим женихом. Он с легкостью поддерживал беседы о превратностях игр на бирже, покуривал травку, носил дорогие кашемировые джемпера с нашивкой семейного герба, неплохо играл в конное поло, не разбирался в автомобилях, коллекционировал вредные привычки, одной из которых оказалась я. Каждый божий день, с первыми же лучами утреннего солнца я возобновляла обратный отчет до того самого момента, когда наконец официально стану обрученной невестой, а самодостаточные неудачницы, с пеной у рта доказывающие, что кроме замужества в жизни есть миллион других прелестей, заскрежетав зубами позеленеют от зависти. Пф, старые девы, вашим единственным любимым мужчиной останется ваш кот по кличке Снаффлс. Я настолько привыкла к навязанной мысли о нашем браке, что поверила в его неизбежность, даже вызвала в себе иллюзию каких-то сильных чувств, нечеловеческой страсти, а потому видела конкурентку в каждой юбке. Словом, я даже как-то сорвалась и устроила скандал на пустом месте, подумать только, из-за нашей экономки, которой, между прочим, уже за шестьдесят. Я сходила с ума.
   Чем вам не предыстория? Мои навязчивые подозрения были не напрасными, а странная ревность определенно имела под собой твердую почву. И если бы я не пришла сюда, а замерла бы в нашей квартире в позе голодной кобры перед броском, ожидая появления Майкла где-то на рассвете, то так и не подтвердила бы свои самые худшие предположения.
   Спустя некоторое время бесплодного ожидания, сквозь прозрачное стекло стакана, из которого я потягивала ледяной крепкий алкоголь, мне наконец-таки улыбнулась удача. Ничего поразительного в том, что невеста увидела своего жениха в пылких объятиях очередной шлюшки. Делая новый глоток, я всем телом ощутила, как горький напиток растекается по венам и подогревает и без того отчаянную кровь, которая вот-вот могла ударить в голову, подстрекая меня на самые непредсказуемые поступки. Зрелище мне открылось, мягко говоря, не самое приятное. Майкл просто млел от удовольствия, пока лапал эту девицу, которая впрочем была совсем даже не против. Я нахмурила брови и презрительно вздернула нос: и как мужчина, попробовав лобстера, может с таким же трепетом поедать каких-то дешевых креветок?
   Как же так? Я - Солнце и все должно непременно вращаться вокруг меня.
   Во мне клокотала закипающая с каждой секундой злость. Мне повезло, я выбрала самого гениального кретина из всех ныне существующих и потратила на него столько драгоценного времени, которое ускользнуло сквозь пальцы, бессмысленно и безнадежно. Меня публично оскорбили, бросили на пол и растоптали. Какого черта, Оливия? Больше всего на свете в эту самую секунду унижения мне хотелось лишь мести, упоительной и приятной. Не хватало чувства удовлетворения, щедро поливающего сиропом душу. О как сильно я желала поскорее приблизить тот долгожданный момент, когда получают по заслугам те, кто этого заслуживает. На составление безупречных схем не было времени, я мысленно посылала молнии из глаз в спины удаляющейся в вип комнату парочки и придумывала план действий на ходу. Они явно не в шахматы ушли играть. Во мне все еще кричало уязвленное самолюбие и плескался двойной шотландский виски, а потому сейчас я была лишена всякой трезвости и адекватности. Нет ничего  страшнее обиженной женщины, а если эта женщина безнадежно пьяна - жди большой беды.
   Именно так я буду называть встречу, которой судьбой было предначертано перевернуть все вверх дном и поставить с ног на уши. Оставив в чертогах трезвого разума все остатки воспитания и вежливости, а вместо этого призвав на подмогу все свое очарование, нашептанное обманчивым хмелем, я подошла к первому подвернувшемуся столику и с неописуемой грацией, присущей лишь слегка подвыпившему человеку, присела на кожаный диван. Оценив всех присутствующих строгим взглядом, я остановила свой выбор на мужчине, который по воле рока оказался ближе остальных. Это была первая самая большая ошибка в моей жизни. Я решила не тратить время и силы на долгие тирады о бренности бытия и небесных крендельках, а перешла сразу к просьбе, ради которой и затеяла весь сыр бор. Мне всего-навсего нужен был телефон для одного единственного звонка. Закрывшись в индивидуальной кабинке уборной, я совершила вторую самую большую ошибку в своей жизни - вызвала копов. Что если я не солгала о том, что здесь продают наркотики несовершеннолетним: мало ли, чего можно ожидать от этого палисадника похоти и разврата? Нужно было бежать отсюда не оглядываясь, но предвкушение такой близкой расплаты пересилило все страхи. С каким нескрываемым удовольствием взглянула бы я на лица этой парочки, когда стражи закона застукают их на горяченьком, а потом, если повезет, еще и наркоту на них повесят, чтобы поскорее отделаться от ложного вызова и укотить восвояси. На секунду замешкавшись, преодолев коридоры, я подошла к той самой двери, за которой мой бывший предположительно кувыркался со своей девицей. Внутренний голос искушал и подстрекал, хитро щурясь, а я не смогла устоять перед таким соблазном. Механическим щелчком отозвался закрытый моей рукой дверной замок. Теперь птички в клетке, а когда приедет полиция, им будет, чем заняться и о чем побеседовать всю ночь напролет. Не додумавшись, что минутами промедления сама себе копаю яму, я постучала в дверь:
   - Милый, ты там? - медовым голоском, который обычно не предвещает ничего хорошего, пропела я, - я приехала за тобой, как только узнала, что с минуты на минуту здесь будет полиция. Я вложила в свою интонацию максимум сарказма, приправив все напускным волнением. Это была третья и последняя большая ошибка в моей жизни. Послышался вой полицейских сирен.
   - Какого черта, Оливия?!